Культура

Традиции, музыка и история Швеции, Финляндии, Норвегии, Дании и Исландии

Наука

Новости из Швеции, Дании, Норвегии и Исландии

Общество

Новости экономики, политики, происшествия и скандалы Швеции, Норвегии, Дании, Финляндии, Исландии.

Что, где и почём?

В рубрике публикуются как редакционные материалы, так и сообщения частных лиц и организаций

Эмигранты

О выходцах из России, бывшего СССР и других стран

Home » Дания, Интересное, Культура, Общество, Швеция

“Мы все аутсайдеры!” Патти Смит и Хеннинг Манкель о творчестве и о себе

Добавлено на 28.11.2012 – 00:00
Henning

“Мы все аутсайдеры!” Патти Смит и Хеннинг Манкель о творчестве и о себе

Патти Смит, фото Хелена Томассон

Беседа американской исполнительницы Патти Смит и шведского писателя Хеннига Манкеля во время литературного фестиваля, прошедшего в конце августа в датском музее современного искусства «Луизиана», записала Хелена Томассон. Подробнее о Патти Смит, Хеннинге Манкеле и многих других гостях фестиваля читатйте в статье Хелены Томассон «Пересечение искусств под открытым небом по–датски: фестивальные впечатления уходящего 2012 года». Манкель: я считаю, что секрет искусства в том, чтобы отображать изменения — героя произведения, если говорить о литературе, и вместе с тем, автору меняться самому, но в то же время оставаться самим собой. Это я нахожу и в музыке. Ты не пишешь такую же музыку, как 20 лет назад. И в тоже время ты всегда остаешься Патти Смит. Смит: теперь я хочу задать тебе простой вопрос. Он, твой герой, преследовал тебя? Я имею в виду вот что. Ты фактически создал человека. Мы знаем его, начиная с молодых лет. Мы знаем его надежды, мечты, то, как он влюблялся, его трудности, его браки, его детей. Ну, я хотела сказать одного его ребенка – дочь. Противоречия в отношениях между отцом и дочерью мы тоже знаем. Насколько тесно он связан с тобой? Что ты чувствуешь по отношению к нему? Ты видишь его во сне? Он разговаривает с тобой? Ты можешь отстраниться от него? Манкель: я думаю, что читателя должен преследовать мой герой, не автора. Я сейчас перестал о нем писать вообще. У него появилась болезнь Альцгеймера и все… Я думаю, что читатель должен по нему скучать, мне – не обязательно. Но я должен задать тебе один вопрос, о котором всегда забываю. Хочу спросить тебя о твоих песнях. Они начинаются со стихов или с музыки? Или бывает и тот и другой вариант? Смит: я отвечу через минуту. Но сначала хочу, чтобы ты знал. Да, меня преследовал образ твоего героя Курта. И теперь я не могу вообще поставить музыку Пуччини или его любимую «То́ску», например, чтобы не думать о нем, чтобы не беспокоиться о нем. Дошло до того, что я, когда прогуливаюсь вдоль моря, я люблю долгие пешие прогулки, то слышу его шаги за своей спиной. Ну ладно, я шучу сейчас, конечно. Ты дал нам такого замечательного человека, к которому возникают чувства, именно как к человеку, а не к книжному герою. Но теперь я отвечу на твой вопрос. Я не музыкант от природы, ведь по-настоящему не играю хорошо ни на каком инструменте. Но песни для меня начались очень рано с Ленни Кеем, как импровизации. Они начались со стихов, я импровизировала, начитывая стихи, в то время как Ленни играл простые аккорды, и затем добавлялось фортепиано, на котором играл Ричард Соул. Эти двое ребят дали мне чувство трех аккордов, так все начиналось. Именно поэтому аккорды такие простые, потому что это генезис того, как мы начинали создавать песни. Большая часть их была написана, как импровизации. Я и сейчас так работаю со своей группой. Когда я слушаю песню или музыку, которую играют музыканты, я сижу тихонько, но вдруг подхожу к микрофону и начинаю импровизировать. Песни мои редко начинаются со стихов. Это  случается, если мне ставят задачу. Как, например, мой муж однажды вошел в кухню в то время, когда я чистила картошку. Было забавно. Я весь день убирала, подметала и мыла полы, стирала, чистила картошку и вдруг он вошел на кухню и сказал: «Триша!  Люди обладают властью!» И пока я задумалась, есть ли у меня власть заставить его чистить картошку, он сказал мне: «Напиши об этом». В этом случае именно стихи появились первыми. К тому же музыки у меня в тот момент не было. Мне нужно было подумать, что эти слова на самом деле значат. Таким образом, я написала сначала текст. Но все-таки обычно это происходит в комбинации — музыка и стихи. Однако, песни для меня существенно отличаются от стихов. Стихотворения я обычно пишу для себя. Иногда я не заканчиваю их, часто я не публикую их. Песни я пишу для людей. В них совсем другая энергия, другая мотивация. Потому что стихотворения иногда могут быть невразумительными, непонятными, могут быть просто неудачными. Песни же для меня очень важны. Они могут быть сложными, в них могут быть элементы стихотворений в себе, но они должны «говорить», обращаться к людям, потому что они для людей.
“Мы все аутсайдеры!” Патти Смит и Хеннинг Манкель о творчестве и о себе

Хеннинг Манкель, фото Хелена Томассон

Манкель: когда ты говоришь «люди», то кого имеешь в виду? Смит: Если я говорю «люди», то имею в виду всех, кто не я. Когда я была моложе, во время записи альбома Horses, я представляла себе, что пишу для таких же людей, как мы: маргиналов, аутсайдеров, других поэтов, художников, и всех, кто протестует. Но потом оказалось, что не только молодые поэты и художники, но и люди, которые живут по другому, протестуют. Я думаю, что каждый из нас борется, все люди сражаются. Потому что корпорации — очень сильны, они обладают безграничной властью. На самом деле такое маленькое количество людей управляет миром! И получается, что все мы – аутсайдеры. И поэтому, я надеюсь, что через песни обращаюсь к гораздо большей аудитории. Манкель:  для меня в этом отношении все очень просто. Единственный роман, который я могу написать, это тот, который мне захочется почитать самому. Но, конечно, я всегда надеюсь, что кому-нибудь еще захочется его читать. И мне кажется, что так работает большинство художников. Я не думаю, что музыканты из «Битлз» могли бы написать музыку, которую сами бы не захотели слушать. И если повезет, то тогда удается наладить общение с другими людьми, как получается у Патти, и, должен с благодарностью заметить, у меня. Еще один вопрос к Патти. Что бы ты сказала сегодня молодой девушке, которая играет, создает песни, пытается создать группу? Что бы ты сказала ей сегодня, обладая всем тем опытом, который у тебя за плечами? Ведь известно, что мужчины все еще преобладают в музыкальном бизнесе. Сейчас, конечно, ситуация, намного лучше, но по-прежнему мужчины занимают основные позиции. Смит: я думаю, что сейчас действительно все намного проще. Теперь это более открытое поле. Но я думаю, что самое главное, это знать, какова твоя цель. Если целью является стать богатой и знаменитой, быть поп-звездой, тогда придется работать в рамках очень строгих правил, законов и следовать определенному стилю жизни. Но если есть другие цели…. Возможно, политические, или вдохновлять людей, например. Тогда, единственное что надо делать, это работать как можно лучше. Делать музыку, как ты сказал, которую хочешь услышать сам. Делать свою работу хорошо и должно быть единственной мотивацией. Ведь мы живем в мире, который находится под огромным влиянием селебрити. Но все это ничего общего не имеет с хорошей работой. Ничего такого там нет, что могло бы что-то дать тебе в будущем, чем можно было бы гордиться, на чем можно что-то строить. Но еще необходимо обладать мужеством. Посмотрите на этих девочек в тюрьме в России! Попытайтесь представить себе их мужество, и то, что они, скорее всего, не надеются на какой-либо результат. Но, в тоже время, они пошли на то, чтобы быть жертвами. Иногда приходится быть в ситуации постыдной, когда часть народа тебя игнорирует, но все равно надо стараться делать все наилучшим образом. Манкель: я бы хотел остановиться на слове, которое Патти произнесла. Это — мужество. Потому что я думаю, что творца без мужества не может быть. Даже пусть он не уверен в себе, нервничает — это не страшно, но творец должен обладать долей мужества. В этом я уверен точно и поэтому хочу сказать той девушке, которая хочет организовать группу: «Сделай это! Потому что тебе нечего терять!» Смит:  когда Ленни и я начинали, я была очень слабенькой гитаристкой. Я была фактически не очень хорошей певицей. И, в конце концов, я не знала, как пользоваться микрофоном. Я просто выкрикивала мои стихотворения. Понимания, что можно говорить в микрофон, не было вообще. Но единственное, что я знала, что я не хочу, чтобы музыкальные корпорации, акулы музыкального бизнеса стали бы  использовать мой голос в своих целях. Рок-н-ролл — это революционная форма искусства, которая распространилась в 60-е годы. В нем было много политики, революционных идей и секса. Это были наши революционные голоса в культуре. И надо было сохранить их такими же, какими мы их создали. Словом, я считаю, что нужно было это защищать. Но у меня вопрос к тебе, Хеннинг. Я хочу тебя спросить о «Хрониках ветра». Я думаю вот что. Ты говоришь, что ты не пишешь стихотворений, но поэзия этой прозаической книги действительно прекрасна. Когда я прочитала, то была поражена. Мне пришлось читать и перечитывать. Потому что во всех твоих книгах всегда есть музыка и ритм. Гуманизм тоже там есть. Но целостность этой книги — в ее поэтике. Мне интересно, отличалась ли работа над ней от других? Манкель: написание одного романа всегда отличается от написания другого. Но один вопрос я всегда себе задаю, прежде чем начать писать. Будет ли роман симфонией, квартетом или рок-музыкой? Видишь, я даже начал употреблять музыкальную терминологию. Но могу сказать, что ни один из моих романов не писался так, как какой-нибудь другой, все и всегда по-разному. Смит: но ты помнишь музыкальное происхождение этой истории, именно этой книги? Манкель: «Гольдберг–вариации» Баха. Это о том, как он сидел рядом с человеком, который не мог уснуть и играл. Именно так эта чудесная музыка появилась. И я думаю, что в моем подсознании было, что эта история должна медленно развиваться, как в музыке. Я и писал медленно поэтому. Да, в этом есть что-то музыкальное, фортепианное. Смит: очень красиво. Но ты знаешь, Роберто Боланьо тоже выбрал Гольдберга, чтобы написать свою последнюю книгу «2666». Когда я читала ее, то не знала об этом, мне рассказала его жена гораздо позже. Но я, еще когда читала, почувствовала эту медленную мелодию и я даже поставила музыку Баха под впечатлением чтения. В этом прелесть искусства! Я не знала, но почувствовала. Спасибо, что рассказал, что Бах создал «Гольдберга», играя для мужчины, который не мог уснуть. Об этом я не знала. Манкель:  я слушаю музыку много и часто, но никогда, когда работаю. Потому что писательство очень отличается от музицирования. Но одно я могу подтвердить и, думаю, большинство моих коллег со мной бы согласились, – вначале все мы, писатели, хотели быть музыкантами. Я ведь пытался играть на скрипке, но быстро понял, что никогда не смогу играть так хорошо, как мне бы того хотелось. Тогда я поменял инструмент. Потому что писательство – это тоже музыкальный инструмент. Я знаю, что время наше истекает, но прежде чем попрощаться, хочу дать Патти подарок — то, что женщины надевают в Африке и пригласить ее в Мозамбик. Все слышали? Смит: спасибо! Я положу это над своим креслом в гастрольном автобусе и буду мечтать о поездке в Мозамбик. Но вообще, поездка в Данию действительно великолепна. Все мои любимые вещи тут присутствуют — море, искусство, люди и ты, Хеннинг. Но я еще хочу сказать, что когда была молодой, я мечтала только об одном — быть писательницей.  Но закончилось тем, что я оказалась певицей (смех). Но я все же пишу немного. Возможно, у тебя тоже есть надежда. Может, в один прекрасный день, возьмешь скрипку и начнешь играть. Последнее. Не забывайте думать каждый день о тех девочках в тюрьме. Сейчас такое время, когда эти девочки действительно нуждаются в ваших мыслях, молитвах и словах. Каждый день мы должны говорить об этом. Потому что вся эта ситуация лишь только миниатюра насилия во всем мире. И все что нам кажется, у нас отнять невозможно, можно отнять на самом деле. И пока мы не поймем, что у нас есть сила и власть, и не начнем объединяться глобально и менять наш мир, ничего не изменится. Прошу, не забывайте этих девочек. И спасибо большое! Манкель: прежде чем покинуть сцену,  я хочу сказать Патти Смит, что ее пребывание в музее «Луизиана» изменило мир для нас, пусть всего на 24 часа.